Командировка на мотозавод в Ижевск.

Мне как-то нехорошо стало, я кивнул, но спросил еще:

— А сами то что? Почему сами не нарисовали?

— Начальству виднее.

Он показал указательным пальцем вверх. Тут я заметил, что парень раздражен, и говорить со мной много не желает. Тогда я попросил меня отвести к испытателям этого двигателя и всего Ориона. Ой! Махи 550.

Пришли к испытателям, вернее к одному, копающемуся в проводке того самого Ориона. Конструктор – опекун рассказал водителю-испытателю суть визита нашего и оставил меня «тет-а-тет».

— А проблему то нашли. Масло. У нас нет в стране того масла на котором работает ямаховский двигатель: пятнадцать на их масле и всего десять на нашем. Начальство, вообще, на нас все списывало, что мы специально гробим моторы.

— Но 15 тоже мало по нашим понятиям.

— А у ямаховцев категория ХТ какая-то спортивная. Наше начальство связывалось с Ямахой. Японцы вообще огорошили. Они вроде как предполагают три года эксплуатации. Через три года они предложат более привлекательную модель, или водитель накатается вообще за три года, или убьется.

— То есть вопрос не технический?

— Конечно, нет. Главный нас обвинял, ему японцы объяснили, а он все равно эксперта прислал.

— Какого эксперта?

— Ну,…! Вас.

Я начал обдумывать суть моего визита, что нужно от меня Главным? Я даже волновался накануне: — «Смогу ли я разобраться в этой проблеме?» А оказывается вопрос не технический. Но, следуя по заранее спланированной схеме, а может из-за естественного любопытства, я спросил:

— А можно посмотреть на поломанные или какие-то «конченые» клапана, поршня с этих двигателей?

— Да, пожалуйста, вот они, на полке с бирками по дате поломки.

Бирок я не увидел, но мне бросились в глаза поршни с «прихватами» на юбках, и даже задранные. И я не удержался от упрека:

— А почему такие сильные «прихваты», вы же чувствуете предприхватное состояние поршня?

— Мы катали по инструкции.

И …испытатель «замкнулся» — только «да», «нет». Зря я, конечно, поумничал. Опекун пришел минут через сорок, когда я копался в поломанных клапанах, пружинах, шатунах и т.д. Он даже не спрашивал меня о моих мыслях, впечатлениях. Меня не устраивали такие замкнутые отношения, чтобы как-то расположить собеседника к себе, я рассказал ему мое утреннее приключение с Мотозаводом. А здесь ведь тоже полно ограничений:

— Вот с этим пропуском я могу ездить только на правом лифте, он идет по четным этажам. А по нечетным, это, в общем, по нечетным — это оборонка.

— А на производство двигателей можно посмотреть?

— Можно, только большого видимого интереса не проявляйте, а то вместе будем в 1 отделе сочинения писать.

— Как я провел лето?

— Ну, да. Пошли в столовую.

После столовой я увлекся чертежами с той самой папки Маха 550. В тонких линиях нарисовал чертеж поршня в контуре зеркала цилиндра.

В конце рабочего дня я снова «попался» на проходной. У меня не было какого-то входного листа с отметками. Начальник поста недоумевал:

— А как Вы зашли на завод?

Я минут десять объяснял утреннее приключение, что меня завезли на машине. Начальник не стал раздувать скандал, хотя я чувствовал, что мог, а послал меня к секретарше отдела конструктора. Ее я встретил прямо в открывшемся для меня правом лифте:

-Вот если бы меня не встретили, ночевали бы на предприятии.

На следующий день я снова напросился к испытателям, померял и сделал эскиз самого  прихваченного поршня. Конструктор не понимал, зачем это я делаю, хотя это его заинтересовало.

За кульманом, выделенным мне, я нарисовал положение изношенного поршня в изношенном цилиндре, а далее довольно длительный поиск положения клапанов в этой фазе. Естественно у меня клапана «приехали» в тело поршня.

— А красиво! – я за спиной услышал голос опекуна, — у нас была такая версия. Но мы пришли к заключению, что зависают клапана из-за севших пружин.

Вот далее не помню насколько сели клапана, но оценив ответы конструктора, я остался в своем предположении, что износ очень короткого поршня является катастрофическим фактором, а севшие пружины только усугубляют положение.