Совещание по качеству. Окончание 80х.
Я был руководителем группы двигателя в отделе конструктора. Руководить коллективом из трех конструкторов было достаточно просто, а вот бюрократическая составляющая этой должности была очень большой.
Сначала, я представлял себе, эту должность, как большую возможность продвижения своих конструкторских решений, идей. На деле же оказалось, что все время уходит на текучку сопровождения производства, на отписки «Уважаемым товарищам», на письма поставщикам и институтам, на совещания. К последним я относился и с трепетом, и с отвратом, и тратой времени. В описании ниже постараюсь объяснить эти чувства.
Раз в две недели на заводе проводили контрольную разборку двигателя, для того чтобы удостовериться в качестве всех узлов и проблемных деталей. Процесс длился три – четыре часа, в результате рождался протокол с регистрацией всех отклонений от норм и допусков. Разборкой занимался представитель отдела технолога, измерениями занимался представитель технического контроля, а я следил за отклонениями. Протокол ложился на стол заместителя директора по качеству, хотя по регламенту он тоже должен был быть при контрольной разборке. В мое время это был Юрий Иванович Коростелев.
Вот очередная «контрольная разборка». Мне дают право пальцем показать на какой-либо двигатель, идущий по конвейеру. Представитель отдела технолога Иван Долгих, которого я знал с детства, как соседа по улице Подкорытовой, цепляет двигатель на специальную тележку и тащит в лабораторию. Сама разборка идет по отработанному регламенту, процедура скучная.
Я пытаюсь вытащить из Ивана какой-нибудь случай из процедуры контрольных разборок. Тот, медлительный «на подъем», с трудом вспоминает что-то интересное, но потом вспоминает случай повеселее. А потом такие воспоминания превращаются в поток забавных случаев. Но, как только мы встречаем важное отклонение, рассказы прекращаются.
Вот и сегодня при проверке кривошипа по методике треугольника, это когда оси пальцев при совмещении не совпадают более чем на 0,4 мм, то узел считается бракованным. Вот и сегодня «более чем». Хотя двигатель крутили на стенде в режиме холодной обкатки в рабочем режиме на малых оборотах. Вот на фото треугольник, правда, кривошип М 72, но сути не меняет.
Женщина – контролер:
— А в прошлый раз, две недели назад, тоже отклонение было «более чем».
— Может, не будем писать более чем 0,4? Его потащат на совещание по качеству. – Иван пальцем показывает на меня. На что я отвечаю вопросом:
— А какое отклонение напишем?
— Погоди, сейчас сделаем!
Иван медлительно выбирал алюминиевый молоток из нескольких. Затем медленно выбирал шатун, за который нужно взяться. Потом покачивая весь кривошип за этот шатун, резко ударяет по одной из цапф и отдает кривошип контролеру:
— Ноль! Ноль отклонения.
— Ноль писать нельзя, давайте хоть пару соток напишем.
— Каких соток, они нам вторую неделю такие кривошипы делают, 0.4 надо записать. Мы хоть начальнику цеха укажем.
Контролер под словом «они» имела в виду участок кривошипа.
А мне было все равно чего писать, я восторгался ударом Ивана:
— В ноль! С одного удара в ноль. Как же это нужно рассчитать?
Иван улыбается, деловито похаживая по крохотной лаборатории и аккуратно помахивая молотком.
Как правило, идеальных моторов никогда не было, отклонения всегда были, но когда это приобретало постоянный характер, то выносилось на совещание по качеству. Вот одно из них мне запомнилось особенно.
Поршня. Не идет главный размер поршня. Несколько лет проблемы этой не было, а тут вдруг стал «плавать» размер юбки поршня. Нас согнали «всех» на участок поршня моторного цеха решать проблему. «Все» – это представители всех отделов, как-то связанных с производством поршня.
Все ходят, смотрят, ну, в общем мешают работать рабочим, наладчикам, мастеру. Ну, прямо как студенты на практике. Правда, совещание в конце смены придает значимость нашему присутствию. А по мне так и совещание пустое. Неделю ходили по 4 часа в день, неделю совещались: — ничего.
И вдруг брака по размеру юбки не стало. Все – проблема рассосалась сама собой. Я как бы понимал, что само собой все не рассасывается, и поговорил об этом с представителем госприемки (была такая структура в 80-х годах). А тот инициирует совещание по качеству с рядом вопросов, в числе которых и прецедент с размером юбки.
На совещание я чуток опоздал, пришлось присесть не с главным конструктором, а с производственниками моторного цеха и литейки. Совещание как совещание, но вот дошли и до нашего вопроса «размер юбки». Технолог «моторного» обвинил во всех грехах начальника «литейки». И что тут началось! Начальник литейки орал на технолога, который сидел рядом со мной, так, что брызги слюны долетали мне в лицо. Технолог не оставался в долгу, крича в ответ, жестикулируя руками, что пару ударов локтем, я получил по ребрам. Я как-то натурально испереживался из-за ссоры. Мне казалось, что эта ругачка никогда не кончится, но директор по качеству объявил перерыв, и все вышли покурить в коридор. И я смотрю, начальник литейки просит технолога:
— Дай сигарету?
— Да пошел ты!
— Что, не дашь?
Помолчав, технолог протянул пачку.
-А огонька-то дай?
— Да пошел ты!
Начальник прикурил от кого-то, потом спокойным голосом спрашивает технолога.
— Сань, ты с нами и на рыбалку не поедешь?
— Так сегодня ведь не пятница?
— Завтра, завтра едем. Сань, ты брось это. Работа, есть работа!
Я был в шоке. Только что была такая склока, только стол их разделял от мордобоя. Минут через шесть: — «Огонька? Рыбалка. Ты брось!».