Рассказики про Урал.
Я начал собирать рассказики про Урал.
Рассказ Сергея — автомеханика про первый выезд на Урале.
Я стоял у арендованной у строителей мастерской и прогревал двигатель своего «Элеганта». Мое рявканье двигателя явно надоело механику Сергею, копающегося в электрике фуры. Он подошел, но заговорил неожиданно о другом:
— За первый выезд мне здорово влетело от бати.
— А сколько тебе тогда было?
— Лет четырнадцать. Друг подначил на рыбалку съездить на Уральчике, а батя со Свердловска на «пятере» должен был только завтра вернуться.
Я ездил уже нормально, да и друг нормально, мы уже и мотики другим ремонтировали, и вообще спецами себя считали.
Прокатили как-то мимо ментов в луга на озера. Катаем от озера к озеру, удочки макаем.
Вдруг «Клин»!
Но мы же спецы! В коляске только один ключ на «семнадцать» и был. К гайкам цилиндра подходит, мы левый цилиндр и сняли. Нет, коленвал не крутится, мы правый цилиндр сняли. Нет, не крутится.
Ну, думаем дело плохо, значит вал клинанул.
Цилиндры на место поставили. Веревка, парни с улицы на веревке притащили. Мотоцикл мы в сарайку и все, день кончился.
А батя вдруг к утру вернулся, решил на работу на Уральчике ехать. Кикстартер топнул – оба, клин. Я думал он на машине уедет, а мы с другом разберемся. А он давай коробку КПП откручивать.
Сделал щель, выкрутил винт сцепления хитро отверткой. Это, оказывается, винт сцепления отвернулся и заклинил. А мы — то пол мотора разобрали.
Батя бросил в меня винт и прикрутил коробку на место. Давай заводить.
Раза два топнет кикстартер, подсосет карбюраторы, топнет, подсосет,……
Потом пошло все: искра, бензин, воздух…. Снова топает.
Снял клапанную крышку, и …., как — то странно выказал удивление. Он как – то ново пробурчал, потом сел на ведро. Минут пять молчал, пока я себя шевелением не выдал.
Как я рванул, а он за мной, но больше криком досталось.А в обед он опять в сарайку, меня увидел со штангами коромысел и как давай хохотать. Попросил рассказать все, но не смог выслушать, смеялся до упаду пару раз.
Мордяшов Александр рассказывает.
Был у меня в юности друг Окулов Владимир.
— Умелец, который?
— Да ты что? Талантище!
Как-то мы поехали с ним в луга, что ты называешь Вязовой рощей, уточек попугать. Подъехали к озерцу, он с мотоцикла сошел. Ты, говорит, чуть попозже объедешь озерцо с другой стороны. Встретимся у вязов.
Я проехал всего ничего, мотор не заработал. Чувствую, жиклер засорился. Снял крышечку у карбюратора, жиклер выкрутил, точно. Стал его продувать и «___» выронил его в траву.
Ползаю по траве, ползаю, видимо долго ползаю. Володя пришел.
— Чего лазишь?
Я рассказал про жиклер, «___» продолжаю процесс.
— Сейчас чего нибудь придумаем.
Он нашел, какую-то палочку, построгал и затолкал ее вместо жиклера.
Как мотор повез! Просто ураган, никогда так не ездил.
Нам бы домой, да палочку на жиклер поменять, нет, мы давай гонять.
Заглох цилиндр, палочка разбухла видимо, но мы же знаем, что делать.
И вот, каких только мы палочек не пихали в карбюратор, такого эффекта не получили.
Заводился, работал, но совсем уже не круто.
А вот первая-то палочка!? Да,……
Борисихин Алексей напомнил мне про начало 90-х:
Надо было ехать в соседний город Реж, что-то там срочно по договору на минитрактор. А я Москвича разобрал, и ехать не на чем. Алексей гораздо меня легче на подъем, предлагает ехать на его Урале.
— Не солидно вроде.
— Да ты чего? Скажем, что испытываем новую систему ….
— Доедет хоть?
— А я сегодня поменяю масло, посмотрю.
В дороге только четверть асфальта, остальное такой гравий, что с карьером можно сравнивать. Едем, останавливаемся, перекуриваем, туда 150 км всего. В городе Реж дела сделали и в обратную дорогу. Тут я замечаю, что двигателю стало труднее нас вести.
— Чего-то двигатель не везет.
— Встань где не будь, глянем.
Просмотрели все, все нормально, но картер горячее цилиндра.
— Что такое? Такого у меня не бывало.
Алексей смотрел на меня, как на конструктора двигателя.
— Что-то клинит, но никаких предательских звуков.
Мы и масло проверили, поставили Урал на подножку и покрутили колесо.
— Запах странный от двигателя, не понимаю.
— Поехали, если проблема внутри, то вылезет наружу.
Оптимизм Алексея и испытательский интерес обоих, побеждает тревогу. Едем.
Едем, однако каждые 10-15 километров останавливаемся и ищем причины перегрева. Сейчас одинаково греются и цилиндры и картер. Запах перегретых цилиндров нас заставляет встать, мы знаем предприхватное мгновение. Но какой-то странный запах от двигателя начинает перегревать мои мозги.
Я щупаю генератор, проводку, катушку….
— Да не-не-не, это запах чего-то другого.
— Коробка тоже горячущая, почему?
— Десятка осталась, Витек, поехали.
Мы доехали, Алексей меня еще и до дома довез. Решили проблему завтра посмотреть. Вот далее не помнит он, вечером или утром? Но не выдержал Леха, вскрыл мотор.
Утром я зашел к нему на заводе, на участок сборки , улыбается….
— Тебе ни в жизнь не догадаться. Конструкторы отдыхают! Я в коробку передач олифы вместо масла налил, канистры перепутал.
— Ого! И чего?
— Я никогда, еще никогда не видел такой чистой коробки. А валы, какие красивые, только зубов не видать. А ты, мозги сломал: кривошип-маховик-сцепление?- — Коробка! Олифа!
Паша – сторож мотодома рассказывал после моих воспоминаний «За ягодкой на двое суток»:
— Мы тоже с заводскими ездили на мотоциклах. На Уралах.
— Ты же на «Химушке» работал?
— Вот с Химфарм завода, тоже пятью или шестью экипажами ездили с женами.
— С любовницами на болото не ездили.
— Да уж. Но мы побрали тогда брусники ли, клюквы ли, не помню. Помню. что «затянуло», ягодка была. Не заметили, как и небо затянуло, дождичек пошел. Выбираться надо.
Пока шли до мотоциклов, пока собрались, совсем за незапогодилось.
А тогда вот той щебенистой дороги не было, что ты рассказывал. С болота мы выехать успели, а вот от Николаевки на Жук дорогу, кто раньше выехал, уже разбили. Особенно овражки были плохими. Мы на первом овражке и встали. По очереди перетаскиваем тачки.
Смотрю, в сторонке наш заводской стоит Володя Бархатов. Не стоит, а мотор перебирает. Мы пока всех перетащили, подходим к нему: — «Обалдеть!» Он шатун кривошипа пилит напильником.
— Чего делает? Зачем?
— Отпиливает шатун у нижней головки. Поршень у него прогорел, оторвало его или уже сам его Володя снял, не помню.
— Такого я еще не слышал.
— Мы там все охренели. Поезжайте, поезжайте, говорит, я на одном цилиндре доеду. Народ как-то намерен «не бросать», а он нам говорит.
— Езжайте, если к утру не приеду, знаете, где искать.
Вообще Бархатов в авторитете был. Большим гонщиком считался, и вдруг все бросает на мотозаводе и приходит к нам на «вредность». «За квартиру» вроде работал, точно не знаю.
— Он до «химушки» завгаром в мотосекции был. А гонялся он в шоссейно-кольцевых, в призерах на «Союзе» был. Ну, ну, приехал?
— Утром на работу пришел, как ни в чем не бывало:
— А чего? Отпилил, собрал, завел. Потихонечку «дошлепал» на одном цилиндре, нормально.
— Ни чего себе, нормально? Паша, а у него верхнеклапанный, или нижнеклапанный был?
— Какой? Какой?
— М-72, еще старый?
— Да нет, как и у меня, 66-й, наверное.
— Чтобы ураловский кривошип в болоте пилили, а потом вернулись из него, я такого не слышал. Да, были люди в наше время.
И я вспомнил рассказ Володи Абрамова:
— «Зимой на Окуневое».
Друг у Володи был, Шуриком, вроде звал. Вот они с этим Шуриком ездили на рыбалку. Ездили на Урале летом, ездили зимой. И вот в конце зимы поехали Володя с Шуриком на Окуневое, а это аж километров за 300 в Табаринском районе. Я возразил:
— А что ближе окуня нет?
— Не понимаешь, романтика!
— В тайгу зимой на мотоцикле за 300 км — ума нет, точно!
— Дорога класс — просто зеркало, только снежные переметы. Вернее в них все и дело. Да, с пятницы в ночь выехали.
— Зимой, в ночь, триста километров?
Не унимался я со своими удивлениями, но это только подбадривало Володю.
— Нормально, там на озере, целый табор ирбитчан, больше половины на Уралах. Ну ладно удивляться, дай историю рассказать.
Едем мы уже за Тавдой, осталось немного, к рассвету планируем на озеро выехать. Но переметы. Сначала даже веселили: протолкаем, согреемся; потом стали надоедать. Сначала были по два – три метра, потом по десять –пятнадцать, а когда пошли по сто – сто пятьдесят, уже сил нет толкать.
И вот в середине очередного снежного наноса сидим у мотоцикла прямо на снегу. А я в очках, они запотевшие, но вижу, у края леса цепочка какая-то движется. Я очки протер, смотрю — собаки какие-то.
Спрашиваю Шурика, что мол, так далеко от жилья собаки тут бегают, а он мне:
— Волки, это волки!
Как мы мотик схватили, и на руках через весь занос. Потом газу, через следующий перемет на полном газу, и так до самого озера. Адреналину хапнули по полной.
Приезжаем на озеро, своих нашли. Они только встают, а мы им про волков.
— Ха, ха, ха! Волки! А сколько?
— Штук семь, может больше.
— Ха, ха, ха. Сколько выпили, спрашиваю.
Как- то нас не восприняли серьезно. Мы даже обиделись. «Намахнули» понемножку и давай развьючивать мотоцикл, завтракать.
Вдруг со стороны въезда раздаются пищащие звуки звукового сигнала автомобиля. По силуэту Нива, вот уже и на лед спрыгнула, как то неловко.
Подъезжает, выскакивает дед, такой возбужденный:
— Ружья есть? У кого ружье есть?
— Инспектор что ли?
— Какой на__ инспектор, волки за мной гнались.
Кто-то снова смеяться, кто-то притих. Общее возбуждение добавил выстрел с ружья. Народ стал кучковаться возле нас и Нивы. Дед с Тавды ехал за нами, ну и тоже застрял в заносе.
— Дергаю машину «вперед» — «назад», додергался, вроде совсем уперся, мотор греется у меня. Я его выключил, сижу, думаю, чем откапываться буду. Недолго прошло, как заглушил, слышу, как будто скоблится кто-то в двери. Поворачиваюсь к двери, а там морда волчья на меня смотрит. Встал на задние лапы, как собака, и смотрит на меня. Я как-то махнуть на него хотел, глазами ближе к нему наклонился, а он лизнул стекло-то.
Как мне поплохело. Не помню, как завел и как выезжал, но выехать – выехал.
Надо бы стрельнуть в них.
— Сейчас стрельнем.
Деда успокаивали, нас выспрашивали. Лагерь кипел. От нас и деда адреналин распространялся на всех. Деду налили, еще кто был налили, вторую распечатали. А ты еще спрашиваешь:- «Зачем зимой, ночью, на озеро за 300 км ездят?»
Бороздин Виктор.
Меня выдала коляска.
Было это в 80х. Поехал я на Ницу за щучкой. Август на щуку самый хороший. Главное яму найти, где еще щуку ни кто не напугал. Поехал на мотоцикле конечно.
— Какой мотоцикл?
— По бумажке М-72, а по виду то не хуже М-73. Я же тогда на монтажке в «16м» работал, вывести, что хош мог.
Правда, не следил за ним, в коляске ни коврика, ни сидения, ни ключа в багажнике.
Нашел яму, забросил – «борода».
— Борода! Ты-то знаешь что это. Молодежь сейчас не знает.
— Борода, это на старых больших катушках, из лески.
-Запутанка – короче. Раз, два бросишь, опять борода. Но у меня второй спиннинг был. Я со второго бросил, там такая села, минут пять выуживал.
Взял я ее и в коляску.
Я за спиннинг, а щука в коляске: Бум, бум, бум, грох тик и ток.
Снова заброс и снова щука, чуть больше, я ее в коляску. В коляске снова грох тики ток, бумс бубу-бумс.
Подъезжает трое рыбаков на мотоцикле, а я сижу «бороду» распутываю….
— Клюет щука?
-Да не, нет.
А в коляске: — Бум, бум, бум, грох тик и ток. Мужики переглянулись и давай снасти доставать.
На мопедке дедок подкатил спрашивает:
— Наверно щучка клюет?
— Нет, деда, не клюет, вот «бороду» распутываю.
А в коляске: — Бумс, бубу – бумс, бум, грох тик и ток.
Дед мопедку на бок и за спиннинг.
Еще на Уралах подъехали, даже спрашивать не стали, услышали грохот в коляске и рядом со мной встали. Потом с той стороны реки подъехали, встали. Колизей.
К этому времени распутал я бороду и в замешательстве стою, не знаю:
-А стоит ли рыбачить с такой толпой?
Вдруг у дедка и «взяла», да больше моих. Как она давай его по берегу маять, то она его в воду по колено затянет, то он ее по берегу катает. А народ то, как болельщики, ясное дело за щуку болеют. Он только за сачок, а щука и сошла.
Взрыв криков, ропот обсуждения.
Забавно, но, думаю, надо валить, поеду, посмотрю вдоль берега. А в коляске: — Бумс, бубу – бумс, бум, грох тик и ток.
