Ирбитский ипподром.
Моя мотоциклетная юность, да и детство, были естественными для Ирбита. Нас рано садили за руль М 72, а далее Урала. Мы рано узнавали, зачем двигателю клапана, а поршню зазор. Мы рано знакомились с ГАИ, ну и так далее.
А отличаться хотелось. Помню эти желания с мопеда, когда на улице у парней было три- четыре мопеда одной марки. Волнами город наполнялся «Ригами», «Пензами», «Верховинами». Наверное, объяснение этому снабжение городов, чем мода на модели. Моду делали пацаны: то глушителем бомбочкой, то убиранием щитков, то вилками и, естественно, рулями. Естественно, я был подвержен этим течениям, но это носило общий характер, а хотелось того, чего вообще, ни у кого и нигде не было.
С малолетнего возраста меня водили на мотоциклетные соревнования, которые являлись всенародными городскими праздниками. Мы ходили через весь город пешком, автобусы все были переполнены. Заполненная людьми улица уже поднимала волнение, а появление звука опаздывающего спортивного мотоцикла приводило нас в восторг. Особо мне нравились гонки на ипподроме. Это особая страница города и даже роман. Мне вряд ли дано раскрыть этот феномен, я только раскрою, как он влиял на меня.
Феномен заключался в том, что команда Ирбитского мотозавода по шоссейно- кольцевым гонкам постоянно выигрывала чемпионаты СССР, не имея не только своей трассы, но и куска асфальта для тренировки или пробы мотора .
Я заслушивался байками, как ирбитчане со вторыми разрядами надирали «задницы» заслуженным мастерам спорта из Прибалтики. Более дипломатично об этом писали и в газетах, и в журнале «За рулем» в шестидесятых годах. Из рассказов бывалых выходило, что приехали «колхозники» в Европу «побухать», с похмелья выкатились на незнакомую трассу, увязались за местными, чтобы не заблудиться, ну и обогнали их на финише.
Ипподром в Ирбите естественно был предназначен для бегов на лошадях. Более того дорожка ирбитского ипподрома особо ценилась среди наездников и позволяла получать какие-то невероятные рекорды. Это сообщество никак не хотело мириться с мотоциклетными пришельцами, но и сопротивляться было бессмысленно. Мотоциклы на ипподроме появились не только в Ирбите, они появились по всей стране. С массовым развитием мотоспорта произошел их захват. Зрелищность способствовала этому захвату.
Появились классы 125, 175, 350 и 750 с коляской; все по моделям мотоциклетных заводов страны советов. Мне нравились все классы, все мотоциклы. К нам приезжали гонщики из Каменск-Уральского, которые потом становились чемпионами Союза. У нас проводили чемпионат России, и я видел лучших гонщиков, лучшие мотоциклы.
А вот мест для зрителей не хватало, и поэтому нас пускали вовнутрь кольца. Для меня это было очень здорово. Я находился и у старта, и на поворотах, и в конце прямых, где самые максимальные скорости, где даже сфотать невозможно. С появлением у меня фотоаппарата интерес к мотогонкам усилился. Вот одна из первых моих фотографий, где я наложил два снимка разных кругов одного заезда вместе. Брак конечно, но почему-то я его сохранил, а сотни других пропали.
Находиться внутри овала было интересно и тем, что можно было наблюдать за жизнью закрытого парка. Как настраивались мотоциклы, как делали пробы по специальной закрытой дорожке. Туда не пускали, но мы, мальчишки пролезали за эти ленточки, где-то подальше от милиции и не пускающих, наслаждались «отжогами», рождали кумиров, а потом неистово болели за них.
— Мой одиннадцатый!
— А мой третий!
— А третий касторки перелил, коптит как паровоз.
— Ты сам паровоз! Вон смотри, уже догоняет, сейчас сделает твоего на повороте!
— Ага, сделал? Первый, мой первый идет!
Мы никогда не оставались на награждение. Мы к этому времени были переполнены эмоциями. Возвращались домой через весь город, более часа ходьбы, и все это время у нас не закрывались рты.
— А твоего переставило, он почти по забору.
— Ага, а дядьки с забора попадали…….ха-ха.
Шли, разговаривали с незнакомыми, все были в теме. Ирбит весь жил этой гонкой. У взрослых были серьезнее разговоры.
— А что, Подкорытов не Ирбитский?
— Был наш, а сейчас за Каменск гоняет.
— Чупин, Подкорытов,……
— Мы болеем за него. А он каменский!
— Все равно наш, родители же в Ирбите. На гонку не пошли, волнуются.
Мы с парнями слушали дядек, переглядывались, лыбились. Мы шли в Подкорытово. Это была то ли деревня, то ли улица, которую поглощал мотозавод. Деревня была прижата мотозаводом к реке, и мы были то ли деревенские, то ли городские. Четверть фамилий в деревне были Подкорытовы, поэтому нас просто распирало, когда Подкорытова объявляли по громкоговорителю.
Деревня Подкорытово на то время стремительно меняла статус, но в город не превращалась. Если наши деды работали в колхозе, то родители на заводе. Если городские наши друзья в выходные ходили в парк и кино, то мы со своими родителями «убивались» в огромных огородах. Треть года я жил в городе, а две трети в деревне. Если городские парни имели увлечения в кружках, клубах, гаражах, то мы имели безграничную свободу. Всего и не расскажешь, но для темы одно направление свободы раскрыть надо, это мопеды.
У подкорытовских пацанов в двенадцать, пятнадцать лет у всех были мопеды. Родители покупали их нам, верив в безопасность забавы. В город мы не ездили, тогда милиция мопеды отбирала, мы ездили в луга. Через мост и катай по отличным луговым дорогам. Весной всю пойму лугов заливало, проходило своеобразное очищение. Громадная территория была отведена под пастбища и покосы. Дороги, накатанные рыбаками на мотоциклах и колхозниками тоже на мотоциклах, для мопедистов были идеальными. Рыбачить, купаться, просто кататься: — все на мопедах.
Вот теперешний снимок из космоса наших мест. Ну! Как тут не кататься?
